Мир сошел с ума

Тревожные мысли, перепады настроения, потеря аппетита и проблемы со сном — уверены, каждый из нас хоть раз испытывал на себе симптомы психических расстройств. В 2022 году сойти с ума особенно легко — и для этого совершенно необязательно иметь наследственную предрасположенность. Возможно, вы или ваш близкий человек прямо сейчас находитесь в пограничном состоянии и нуждаетесь в помощи врача. Мы поговорили с врачами и с теми, кто побывал в психиатрической клинике, и рассказываем, как помочь себе или другу не «слететь с катушек».

До и после

«В феврале моя жизнь разделилась на до и после. От стресса я похудела на пять килограммов, а ужас и шок резко сменялись непередаваемым чувством эйфории, — рассказывает The Blueprint визажистка Екатерина Горелова. — Уже в марте я без ботинок, в одних носках гуляла по торговому центру, в одном из магазинов оставила свой телефон и почувствовала себя совершенно свободной — до этого мне казалось, что меня прослушивают. До сих пор не понимаю, что я сделала такого, что мне вызвали санитаров и принудительно госпитализировали в Кащенко».

По данным Минздрава, в России больше 5,6 миллиона человек страдают психическими расстройствами — это почти 4% населения. При этом на психиатрическом учете стоит всего 1%. Одна из главных причин такого несоответствия — страх. Ментальные расстройства в России стигматизированы, а психиатрия изрядно дискредитирована советским карательным прошлым. Поп-культура тоже не помогает. Горсти таблеток, смирительные рубашки и пытки электрошоком — примерно так выглядит повседневность психиатрических клиник в кино и литературе (см. «Прерванная жизнь» или «Пролетая над гнездом кукушки»). Неудивительно, что большинство пытается справиться с проблемой самостоятельно, пока ситуация не становится безвыходной. «До обострения я долгое время боролась с депрессией и паническими атаками, но к врачу ни разу не обращалась, — добавляет Екатерина. — В целом мне удавалось держать себя в руках до начала этого года... В феврале, когда все началось, близких стало беспокоить мое состояние, и они пригласили ко мне домой знакомого психиатра. Он назначил таблетки, которые мне, конечно же, не хотелось принимать. Эти препараты, на мой взгляд, слишком сильно меня подавляли, и я перестала их пить. А после этого все стало еще хуже».

Среди всех расстройств психики чаще всего встречаются тревожные и депрессивные. По данным ВОЗ, за 2020 год, на фоне пандемии, их распространенность увеличилась на 26 и 28% соответственно. И если психиатров в России до сих пор боятся, то к психологам и психотерапевтам стали обращаться значительно чаще. С марта 2020 года обращений стало в четыре раза больше, чем в 2019-м, а в феврале и марте этого года увеличилось еще на четверть по сравнению с 2020-м.

«Окружающая обстановка для многих стала триггером, — объясняет этот феномен Иршад Рашидович Еналиев, психиатр, нарколог, психотерапевт Психиатрической клинической больницы № 1 им. Н.А. Алексеева. — В особой зоне риска — люди с тревожно-мнительными чертами характера и те, кто постоянно испытывает сильный стресс. С другой стороны, последние годы тема ментального здоровья вызывает особый интерес. Стало „модно“ ходить к психологам и психотерапевтам с подозрением на расстройства психики. И это хорошо — лучше лишний раз прийти и убедиться, что ты здоров, чем никуда не обращаться и доводить дело до госпитализации».

 Добровольно-принудительно

Тем более что опыт госпитализации может в самом деле оказаться пугающим. «Из торгового центра меня на скорой отвезли в отделение полиции, — вспоминает Екатерина Горелова. — Никто ничего не говорил, дышать было нечем. В туалет меня не пускали, в итоге я не выдержала и сходила под себя — это всех очень разозлило, меня связали и повезли, куда — я не понимала. Я вообще не знала, что происходит, и думала, что меня сейчас отпустят. Но мне что-то вкололи и привязали к кровати».

Психиатрические больницы, в которые ты попадаешь принудительно, очень отличаются от тех, куда ложишься по собственному желанию, считает Ксения Иваненко, авторка книги «Психические расстройства и головы, которые в них обитают» и телеграм-канала «Время охерительных историй». Книга рассказывает об опыте добровольного пребывания в клинике, но и с принудительной госпитализацией Ксения знакома не понаслышке. «Впервые в больницу я попала лет в 17, после того как сильно себя порезала. Тогда мне вызвали скорую и отвезли в психосоматическое отделение Склифа — в нем держат людей с психическими заболеваниями, у которых есть какие-то травмы. И там, пожалуй, самые жесткие условия, которые только можно представить. Пациентов привязывают, все личные вещи, включая телефоны и одежду, отбирают, посещения запрещены, а из лекарств только советские транквилизаторы и нейролептики». В отделении мужчины находились вместе с женщинами, из-за чего пациенткам приходилось терпеть постоянные домогательства. Душевая и ванная комната все время были под замком, поэтому приходилось подмываться из раковины в палате. При этом двери в палаты закрывать было запрещено.

В это же отделение привозили людей, которые выживали после прыжка под поезд. «Чаще всего у них не хватало пары конечностей, но никакого особого подхода у санитарок и медсестер к ним не было, — добавляет Ксения. — Так же, как и остальным, им приносили еду в палату и ставили на тумбочку, мол, ешь сам, подумаешь, рук у тебя нет. Конечно, другие пациенты их кормили, а иной раз и меняли утки. Ибо лучше так, чем чтобы часами стояла вонь».

По воспоминаниям Ксении, принудительное лечение сопровождалось унижениями почти в любом бытовом вопросе, так, в Склифе, когда пациентам хотелось в туалет, санитарка выдавала ровно один квадратик туалетной бумаги, при месячных давали вату. Даже если ванна была доступна, мыться можно было только на корточках, иначе ругали за забрызганный пол.

В целом у многих пациентов создается ощущение, что в психиатрических клиниках работают очень жесткие люди, но, вполне возможно, перед нами элементарное эмоциональное выгорание, с которым медсестры и санитары сталкиваются особенно часто, причем не только у нас. Во всяком случае, согласно докладу американской компании Nursing Solutions, занимающейся подбором медицинского персонала, именно в психиатрических клиниках самая большая текучка медсестер. В России свою роль играет и хроническая недофинансированность психиатрических учреждений. «В некоторых больницах за последние несколько лет условия стали лучше, но глобально ситуация не меняется, — объясняет Виктор Лебедев, врач-психиатр, основатель информационного проекта „Дело Пинеля“ о правовых вопросах психиатрической помощи. — Это советское наследие, на переделку которого нет ни желания, ни денег. Поэтому по-прежнему есть больницы с ужасными бытовыми условиями. Их состояние напрямую зависит от региона и от того, какое там финансирование».

Ксения Иваненко не забывает дать важное уточнение насчет собственного опыта: «Но все эти ужасы касаются только больниц, куда меня увозили принудительно. Совершенно другие условия в клиниках, куда ты ложишься по собственному желанию. Там к каждому пациенту индивидуальный подход, широкий спектр лекарств, ты регулярно общаешься со своим лечащим врачом и можешь повлиять на схему лечения, а если очень повезет, то и ходишь на психотерапию». Правда, в этом вопросе с ней не спешит соглашаться врач-психиатр клиники «Рассвет» Артем Андреевич Гилев, который подозревает, что дело может быть и в изначальном настрое пациента: «Не стоит забывать, что недобровольная госпитализация обычно осуществляется, когда пациент отказывается от лечения, разумеется, для него оно будет восприниматься как наказание. При этом в отделениях с пациентами, госпитализированными недобровольно и по собственному желанию, зачастую работают одни и те же врачи, и им совершенно все равно, как кто ложился в больницу».

Буква закона

Психические расстройства лечат и амбулаторно — пациенты приходят с жалобами к врачу, как в обычную поликлинику. Существует дневной стационар — откуда вечером уходят домой. Но самая крайняя мера — полная госпитализация. В том числе и недобровольная. «Принудительно госпитализировать пациента в больницу можно исключительно по решению суда, — объясняет адвокат коллегии адвокатов „Юрцентр“ Александр Васильев. — Основания для этого определены законом „О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании“ , и к ним относится наличие психического расстройства, которое представляет опасность как для самого пациента, так и для окружающих. Либо беспомощность такого лица и существенный вред его здоровью, если оно будет оставлено без психиатрической помощи».

Если человека поместили в больницу, в течение 48 часов должно быть проведено его медицинское освидетельствование комиссией психиатров, которая определяет, подлежит ли он принудительной госпитализации. В случае положительного решения в суд направляется заявление о необходимости госпитализировать пациента, судья изучает документы и оглашает вердикт. Заявление рассматривается в течение пяти дней с обязательным участием прокурора, медицинской организации, в которой находится гражданин, самого гражданина (если он в состоянии осознавать происходящее) и его представителя. Причем, если представителя гражданина, страдающего психическим расстройством, не удается найти, защиту прав этого гражданина в судебном процессе осуществляет адвокат.

Однако, по опыту Ксении Иваненко, отстоять свои права пациенту в больнице крайне непросто: «Есть много советов о том, что делать, если вас кладут в психиатрическую клинику против воли. Один из них — потребовать адвоката. Но на самом деле у тебя забирают телефон, если начинаешь качать права — ставят укол, а если кричишь и просишь позвать адвоката — привязывают к кровати. Перед одной из госпитализаций меня сильно избил друг — все лицо было в крови. Я попросила вызвать полицию, чтобы написать на него заявление, но меня никто даже слушать не стал. Об адвокате и речи не было».

Иногда вместо госпитализации вам могут назначить принудительную беседу с психиатром — например, если вы попали в больницу с подозрением на попытку самоубийства. «Как-то раз я пошла в аптеку за кровоостанавливающим препаратом по назначению врача, а мне по ошибке выдали другое лекарство с похожим названием. Я в состоянии сильной тревоги не заметила подвоха и выпила необходимое количество таблеток. Ночью мне стало плохо, и меня увезли в реанимацию, — рассказывает PR- и маркетинг-менеджер Татьяна Бондарь. — Там был настоящий ад: на мои просьбы связаться с мужем или позвонить на работу (утром я должна была быть на звонке с хед-офисом) мне в грубой форме ответили, что еще один вопрос — и меня переведут в психиатрическое отделение. Раз я поступила с передозировкой, по их мнению, это была попытка суицида. Утром ко мне пришел психиатр и спросил, как я сюда попала. Переспрашивал два или три раза о том, как я могла перепутать лекарство, и сказал: „Все вы, суицидники, так говорите, мы вас потом спасаем, а вы снова приезжаете“. Я поняла, что все это он говорит намеренно, проверяя мою адекватность, и мне просто нужно закрыть на все глаза и говорить очень четко одно и то же, чтобы выйти из этого ада как можно скорее». Важно понимать, что врач при этом тоже несет ответственность — ему нужно удостовериться, что пациент действительно не планирует покончить с собой после выписки.

Но если вас все-таки госпитализируют против вашего желания, вы можете обжаловать это решение в судебном порядке. Пациент, помещенный в стационар, и его представитель вправе оспаривать достоверность заключения психиатров, в том числе путем постановки перед судом вопроса о назначении судебно-психиатрической экспертизы, которая должна быть проведена в другом учреждении. «Незаконная госпитализация в психиатрическую больницу — это уголовное преступление, и ответственность за него установлена статьей 128 Уголовного кодекса, — добавляет Александр Васильев. — Если такое деяние было совершено с использованием служебного положения, например, главным врачом или иным должностным лицом учреждения, по ч. 2 ст. 128 УК РФ за это грозит до 7 лет лишения свободы».

Иногда человека признают недееспособным и опасным для себя и общества, только чтобы присвоить бизнес или имущество, и разбираться с этим сложно. «По сути, нет никакой глобальной системы, которая занималась бы защитой прав пациентов психиатрических больниц, — объясняет Виктор Лебедев. — Есть много случаев незаконного лишения дееспособности, бывают и злоупотребления психиатрической помощью в политических целях. Проблема в том, что в российском законодательстве плохо прописан общественный контроль за работой психбольниц, многим правозащитникам просто неинтересно с этим разбираться».

Положительные стороны

Но даже перед добровольной госпитализацией имеет смысл тщательно изучить информацию об отделении, почитать отзывы и предварительно пообщаться с работающими там врачами. В этом убедился Марк, автор телеграм-канала «Дневник алкоголика. В ожидании комплементации»: «Я лежал в Московском НИИ психиатрии — туда не берут людей в остром состоянии или тех, у кого были попытки суицида. Наркоманов в активной фазе употребления не берут тоже, с алкоголиками проще. А раз проще и я зависимый, то меня в это отделение и положили. Там был бильярд, пинг-понг, настолки, в одну из отлежек я привез X-box — любили в Diablo и Mortal Kombat порубиться. Кто умел, играл на пианино иногда. Все это было бесплатно, но были еще и вип-палаты, одноместные, с отдельным душем и телевизором. В других больницах не так, в некоторых — совсем страшно. Перед госпитализацией стоит изучить отзывы о больнице и обратить внимание на отношение к больным. Когда приходишь добровольно, можно лечиться амбулаторно — утром пришел, вечером ушел. Если, конечно, вас по скорой не закрыли — там позитив бывает редко».

Когда полная госпитализация все же необходима, стоит погуглить, что пишут СМИ и люди на специализированных форумах о психоневрологических диспансерах, а затем почитать информацию о главвраче и принимающих психиатрах. «Важны и титулы, но больше — что о них пишут, на какие темы они писали работы, где учились, чем занимались до работы в этом диспансере, — объясняет Марк. — Когда выбор клиники сделан, я обязательно записываюсь на первичный прием к врачу — чтобы оценить обстановку уже на месте». Стоит помнить, что, ложась в больницу добровольно, пациент вправе выписаться когда захочет. Он должен попросить разрешение на выписку в письменном виде, и, если нет причин продолжать лечение принудительно, в течение 48 часов пациента могут отпустить домой.

При выборе частного психиатра — для амбулаторного лечения — Ксения Иваненко советует обращать внимание, на каких расстройствах он специализируется: если диагноз уже известен, хорошо бы обратиться именно к тому, кто лечит этот недуг. Кому-то будет важно изучить фотографии психиатра, для других ключевым фактором станет пол и возраст. «Важно, чтобы врач, которому ты доверяешь самое сокровенное, нравился тебе как человек, — добавляет Ксения. — Для меня еще большое значение играет то, что психиатр ЛГБТК-френдли».

Это лечится

Пытки электрошоком — это стереотип из кино. Во всяком случае, в том, что касается пыток. По эту сторону киноэкрана электросудорожную терапию проводят под наркозом и только с согласия пациента. «В фильмах показывают, что электрошок применяется в наказание, но на самом деле процедуру проводят, чтобы снять болезненный симптом или расстройство, не поддающееся медикаментозному лечению, — рассказывает Иршад Рашидович Еналиев. — Эта терапия до сих пор актуальна, хоть и не каждый врач может ее проводить».

«Электрошок — это отнюдь не лоботомия и не подавление воли, это просто крайний вариант, когда ремиссию не получается сделать стойкой, — добавляет Марк, прошедший десять сеансов электросудорожной терапии. — Мне он помог: это не больно, скорее похоже на приятный сон под общим наркозом, но после процедуры как минимум день часть воспоминаний просто не сохраняется». Хотя электросудорожная терапия — широко распространенный во всем мире метод лечения, эффективность ее применения для лечения алкоголизма пока изучена недостаточно. Зато есть исследования, подтверждающие снижение после сеансов электрошока тяги к наркотикам.

Помимо этого в современных психиатрических клиниках практикуют физиопроцедуры, витамино- и психотерапию, электросон — наряду с медикаментозным лечением антидепрессантами или нейролептиками. «Раньше пациентам приходилось ложиться в больницу только потому, что им были назначены лекарства, которые не выдавали на руки, а принимать их нужно было два-три раза в день, — рассказывает Еналиев. — Сейчас есть пролонги — делаешь инъекцию, и она действует в течение пары месяцев». Большее значение, по словам врача, стали уделять внешнему виду больниц — медсестра не сидит за решеткой, как это показано в кино, а находится на сестринском посту, как в обычной больнице. «За последние годы заметно повысился уровень культуры, — отмечает Артем Андреевич Гилев. — Причем как у пациентов, так и у медперсонала. С обеспечением государственных больниц, по крайней мере в крупных городах, проблем тоже меньше, проводятся регулярные ремонты, чтобы пребывание пациентов там было более комфортным. С препаратами тоже все стало лучше — у врачей есть больший выбор. Если раньше он был ограничен только типичными антипсихотиками (галоперидол, аминазин, трифтозин), то сейчас широко применяются атипичные, современные антидепрессанты, селективные ингибиторы обратного захвата серотонина и так далее».

Факторы риска

Бояться того, что после обращения к психиатру вас поставят на учет, тоже не стоит. Это понятие было официально отменено еще в начале 1990-х, и сейчас под «учетом» подразумевается обычное наблюдение у врача. До этого каждый обращающийся к психиатру с любым расстройством — от депрессии до шизофрении, — автоматически получал ограничение в правах, пациенты нередко лишались работы или отстранялись от учебы. Сейчас, ставить кого-то под наблюдение или нет, решает врачебная комиссия и с согласия самого пациента (за исключением случаев, когда он представляет опасность для себя и окружающих). «Когда у вас болит голова, вы идете к врачу, и он заводит медицинскую карту, — добавляет Иршад Рашидович. — Здесь то же самое: карточку заведут, будут наблюдать, но больше никто вас беспокоить не будет». Конечно, полететь в космос или устроиться в спецслужбы станет сложнее, но и тут последнее слово будет за комиссией.

О том, что лечение в психиатрической больнице как-то скажется на репутации в обществе, наши собеседники не переживают. «Почти все селебрити лежали в психушке, и что?» — смеется Катя Горелова. А мы вспоминаем недавние заголовки таблоидов о том, как странно ведет себя Кара Делевинь, разгуливая по аэропорту Лос-Анджелеса... в одних носках.

Это звоночек 

Самостоятельно распознать у себя психическое расстройство бывает затруднительно, но есть тревожные звоночки, на которые стоит обратить внимание. «Появляются сложности в адаптации, резкие изменения привычных психических функций — внимания, памяти, восприятия», — объясняет Екатерина Артеменко, гештальт-терапевт, комьюнити-директор сервиса «Ясно». Советует она присмотреться и к настроению. Сильный и продолжительный упадок или приток сил, бессонница, потеря аппетита или набор веса, чувство вины, мысли о смерти — среди самых частых поводов насторожиться. И здесь, по словам Артеменко, важнее всего динамика: «Сейчас многие обращаются с жалобой на депрессию, однако этим словом в современной культуре называют разные состояния, в том числе плохое настроение, усталость, сезонную хандру и снижение активности. Основное отличие в том, что эти состояния относительно кратковременны и проходят, когда жизнь нормализуется. Если симптомы длятся более двух недель, стоит посоветоваться со специалистом».

Чтобы понять, к кому идти за консультацией, важно знать различия между психологами, психотерапевтами и психиатрами. Первые — специалисты, получившие психологическое образование, ставить официальные диагнозы и назначать лечение они не имеют права. В отличие от психотерапевтов с медицинским образованием. Те применяют в работе психотерапевтические техники и работают с очень тонкими настройками человеческой психики — отношениями, желаниями, бессознательным, но могут и выписать рецепт на медикаменты. Психиатр же — это врач, который разбирается с более тяжелыми психическими заболеваниями и назначает медикаментозное лечение. Например, если пациент рассказывает о приступах панических атак, психиатр будет относиться к этому как к симптому и поищет, как его можно облегчить с помощью лекарств.

«Хороший психиатр понимает, что те же панические атаки — это следствие каких-то внутренних сложностей, и тогда он может порекомендовать обратиться к психотерапевту, чтобы искать причины, осознавать и двигаться к хорошей форме разрешения проблем, — добавляет Екатерина Артеменко. — Психотерапевт, в свою очередь, тоже может направить пациента к психиатру, если понимает, что необходима диагностика и лечение. Эти два специалиста часто работают в тесном сотрудничестве — рассматривая сложности и динамику пациента с двух сторон и принимая коллегиальные решения».

Понять, что проблемы начались у близкого человека, тоже непросто, хотя звоночки те же — резкая смена настроения, проблемы со сном и питанием, отсутствие интереса к жизни или, наоборот, чрезмерная возбужденность. «Есть один самый важный звонок (скорее, даже колокол), о котором должен знать каждый друг и родственник, — добавляет Гилев. — Никогда и никакое высказывание о том, что человек не хочет жить, не должно оставаться без внимания. Даже если это сказано от злости или усталости, во время ссоры — все равно лучше показать человека врачу. И пусть он уже определяет, необходимо ли лечение».

Проблема только в том, что направить друга к врачу, если он сам не замечает проблемы, бывает сложно. «Моей подруге диагностировали затяжную депрессию, но она долго не решалась пойти к врачу, — вспоминает Алиса Мурри, креатор, экс-редактор сайта Glamour. — Мы не сразу поняли, что с ней что-то не так, тяжело отследить, когда просто плохое настроение перетекает в нечто серьезное. Потом я начала отмечать ее эмоциональную нестабильность, резкую смену настроения, чувствовалось, что она закрывается. К счастью, она решила пойти к психотерапевту и начала принимать антидепрессанты».

Если близкий человек становится не похожим сам на себя, огрызается или прекращает общение — это тоже повод задуматься о его психическом здоровье и мягко посоветовать обратиться к специалисту. Ключевой момент — в том, чтобы он сам осознал, что ему нужно к врачу. «Невозможно заставить кого-то обратиться за помощью, — резюмирует Ксения Иваненко. — Недобровольное лечение ни к чему хорошему не приводит. И конечно, лучше предотвращать проблемы с психикой, чем исправлять их последствия. Нет ничего зазорного в том, чтобы обратиться к специалисту. Кто-то регулярно ходит к дерматологу из-за проблем с кожей, а кто-то к психотерапевту из-за тревожных мыслей; люди с диабетом вкалывают себе инсулин, а люди с депрессией пьют антидепрессанты».

С тем, что важно вовремя обращаться к врачу, чтобы не доводить себя до госпитализации, согласна и Екатерина Горелова. По ее словам, период лечения в Кащенко стал одним из самых сложных в ее жизни, зато после выписки она сама обратилась к частному психиатру, который подобрал эффективное лечение. «Сейчас мне до сих пор сложно, — признается Екатерина, недавно переехавшая в Германию. — Но главное, что мне уже удалось отказаться от лекарств и я чувствую себя нормально. Хоть меня и не покидает чувство, что мир сошел с ума».